СЕРАФИМ (РОУЗ) о спасении императора ТРАЯНА
КОММЕНТАРИЙ к КОММЕНТАРИЮ
История о спасении умершего императора Траяна по молитвам св. Григория Двоеслова была упомянута св. Марком Эфесским на Ферраро-Флорентийском соборе. Впоследствии эту историю кратко упоминал св. Филарет (Дроздов) и более подробно – иером. Серафим (Роуз), который сопроводил слова св. Марка Эфесского интересным комментарием, поясняющим мотивы, подвигшие св. Григория Двоеслова на эту странную и исключительную молитву о Траяне.
Об этом комментарии о. Серафима я хочу поговорить.
В приложении к своей книге «Душа после смерти» о. Серафим поместил 1-ое Слово св. Марка Эфесского о чистилищном огне, снабдив его своими комментариями. К словам святителя – «некоторые из святых, молившиеся не только за верных, но и за нечестивых, были услышаны и своими молитвами исхитили их от вечного мучения, как, например, первомученица Фекла – Феклонилу и Божественный Григорий Двоеслов, как повествуется – царя Трояна» – о. Серафим дал следующий комментарий:
«Последний случай рассказывается в некоторых из ранних житий св. Григория, как, например, в его английском житии восьмого века: “Некоторые наши люди также рассказывают историю, поведанную римлянами, о том, как душа императора Трояна была освежена и даже крещена слезами св. Григория, историю дивную и для рассказчика и для слушателей. Пусть никто не удивляется, когда мы говорим, что он был крещен, ибо без крещения никто не узрит Бога, а третий вид крещения – это крещение слезами. Однажды, пересекая Форум, великолепное творение, которое, как говорят, было воздвигнуто Трояном, он обнаружил, тщательно изучая его, что, будучи язычником, Троян все же сотворил дело столь великого милосердия, что оно казалось делом больше христианина, а не язычника. Ибо рассказывают, что когда он во главе армии поспешно выступал против врага, его разжалобили слова одной вдовы и император всего мира остановился. Она сказала: “Господин Троян, вот люди, которые убили моего сына и не хотят платить мне возмещение”. Он ответил: “Скажи мне об этом, когда я вернусь, и я заставлю их дать тебе возмещение”. Но она ответила: “Господин, если ты никогда не вернешься, мне не будет помощи”. Тогда, стоя во всем своем вооружении, он заставил ответчиков тотчас в его присутствии заплатить возмещение, которое они были должны. Когда Григорий узнал об этой истории, он познал, что это то, о чем читаем в Писании: “Защищайте сироту, вступайтесь за вдову Тогда приидите, и рассудим, говорит Господь…” (Ис. 1, 17,18). Поскольку Григорий не знал, что делать, чтобы утешить душу этого человека, который напомнил ему эти слова, он пошел в церковь св. Петра и проливал потоки слез, как было у него в обычае, пока, наконец, не получил через Божественное откровение уверение, что его молитвы услышаны, видя, что он никогда не брался просить это ни за какого другого язычника”. (“Самое раннее житие Григория Великого”, сост. неизвестным монахом из Уитби). Поскольку Церковь не приносит общественных молитв за умерших неверующих, ясно, что это избавление от ада было плодом личной молитвы св. Григория. Хотя это и редкий случай, но он дает надежду тем, чьи близкие умерли вне веры» (Приношение православного американца. Сборник трудов отца Серафима Платинского. М., 2008. С. 196)
В этом комментарии есть пять ключевых моментов, которые я рассмотрю в подробностях.
Первый момент – идея о том, что душа Траяна была «крещена слезами св. Григория».
Идея довольно-таки странная. Монах Уитби высказал её с целью логически примирить мысль о том, что «без крещения никто не узрит Бога», с мыслью о спасении души некрещённого язычника Траяна. Уитби полагал, что слёзы живого человека, молящегося об умершем, могут стать для этого умершего водой крещения. Это, конечно, новость для православной догматики, не знающей никакого крещения на расстоянии и, тем более, крещения души умершего, совершённого кем-то из живых.
Уж лучше бы монах Утиби сказал, что вместо крещения у Траяна было пребывание в аду, через которое прошли и жившие до Христа, впоследствии выведенные Им из ада. В этом случае можно было бы спорить, способно ли погружение во ад заменить крещение; но одно было бы бесспорно – что существует такой путь: земная жизнь без крещения – смерть – схождение во ад – изведение из ада в Царство Христово. Спорным оставалось бы только то – открыт ли этот путь для живущих в новозаветные времена или, после того, как им прошли ветхозаветные праведники, он закрылся и стал недоступен?
Второй момент – история помощи Траяна несчастной вдове, поступок, вполне христианский по своему характеру.
Удивившись этому поступку, св. Григорий загорелся желанием молитвы о Траяне. Здесь можно увидеть популярную в наше время идею об анонимных христианах – язычниках или атеистах, совершающих типично христианские поступки. Очевидно, св. Григорий был сильно поражён тем, что гонитель христианства Траян поступил столь по-христиански; ведь, казалось бы, логично заключить, что ненависть к христианству должна сопровождаться отвращением к принципам христианской нравственности. Но в случае Траяна эта логика не сработала. Почему? Вывод здесь может быть только один: ненависть к христианству не доходила у Трояна до глубин сердца, а была несколько поверхностна. Если говорить об этом в контексте антропологии преп. Макария Египетского (различавшего в человеческой душе множество «членов», одни из которых находятся во свете, а другие – во тьме), то можно сказать, что не все «члены» души Траяна были омрачены грехом, но некоторые были более-менее светлы, – что и позволило Траяну совершить этот поступок.
Да и сам поступок должен оставить след в душе совершившего его. Ведь всякий поступок закладывает в человеке определённую доминанту – говорю это в терминологии академика А.А. Ухтомского (кстати, получившего до революции степень кандидата богословия в МДА), – которая хранится где-то в глубинах психики вместе со многими другими доминантами, имеющими свойство иногда как бы пробуждаться и подниматься на поверхность. Проще говоря: сделал доброе дело – и посветлело в душе, и этот свет никуда не исчезает из души, он может скрыться в ней, но в определённый момент способен выйти на поверхность и в какой-то мере озарить сознание, а это может способствовать пробуждению религиозного чувства.
В общем, мотив, которым руководствовался св. Григорий, решивший молиться за Траяна, можно было бы определить так: после смерти душа Траяна отправилась в ад (другой участи для него св. Григорий предполагать не мог), но в этой душе сохранился след, оставленный, по крайней мере, одним совершенно христианским по характеру поступком (а вероятно, и другими подобными поступками, – добродетель, ставшая известной, как правило, является только верхушкой айсберга); поэтому, если молиться Христу о помиловании этой души, молитва может увенчаться успехом, – ведь помилование зависит от состояния самой души. Бог не может помиловать душу, которая не хочет принять Его милость, а относительно души Траяна есть надежда, что она не откажется от Божественной милости, т.к. хранит в себе след совершённой во время земной жизни добродетели. Предполагаю, что примерно такая логика могла подвигнуть св. Григория на молитву о Траяне.
Чтобы эта логика была понятнее, процитирую преп. Иоанна Дамаскина: «Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага – ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим» (Против манихеев. § 71). Погибель или спасение души зависит от её желания: не хочет она принять Божественную благодать, – Бог не даёт ей; если хочет, – Бог даёт. А желание души – её влечение к благодати ли отвращение от неё – зависит от общего состояния души, от степени её помрачённости или просветлённости. Помрачение же и просветление души, в свою очередь, зависит от её действий, осуществляемых в поступках, словах, мыслях и чувствах. Одни действия способствуют просветлению души, другие – помрачению. Таким образом, существует связь между добрым делом и состоянием души, а состояние души, в свою очередь, связано с состоянием воли, воля же решает – принять Бога или отвергнуть Его. Если человек, осуществляя какие-то добродетели, создаёт тем самым просветлённое состояние в своей душе, то к нему относятся слова Дамаскина: «сам приуготовил себя воспринимающим».
Поэтому мы и читаем в Писании такие слова: «я покажу тебе веру мою из дел моих» (Иак. 2:18); и: «воздаст каждому по делам его» (Мф. 16:27 / Рим. 2:6 / ср. Откр. 22:12). Вообще, стоит обратить внимание на то, что Христос, говоря о Суде, делает акцент именно на делах – словно бы в противоположность ап. Павлу, который постоянно акцентирует веру. Но если мысль о делах подразумевает состояние души вообще и, главное, состояние её воли, то кажущееся противоречие между Христом и Павлом разрешается: и дела, и вера образуют определённое состояние души, исходя из которого воля становится удобопреклонна к тому или иному решению, от чего и зависят спасение и погибель человека.
У кого-то может создаться впечатление, что на Суде Христовом определяющим фактором будет авторитарное решение Христа, по которому некоторые против своей воли будут отправлены в геенну, – словно бы они желают быть со Христом, а Он их не хочет знать и, вопреки их желанию, отсылает их прочь от Себя. Но на фоне процитированных слов Иоанна Дамаскина всё представляется совершенно иначе: определяющим фактором на Суде будет личное желание каждого – хочет он быть со Христом или не хочет, и в геенну отправятся только те, кто сами не желают быть с Богом.
Другое дело, что человек в состоянии самообмана может мнить, будто он желает быть с Богом, тогда как, на самом деле, он не Бога желает, а чего-то иного – например, самоутверждения или «духовных» наслаждений (грубо говоря, вечного кайфа). А на Суде все эти иллюзии развеются (именно поэтому Своё второе пришествие Христос уподобляет приходу вора – Откр. 16:15 – вора, который похитит иллюзии человечества), и человек обнаружит скрывавшееся под покровом «боголюбия» отвращение к Богу, которое осадком лежало на дне его подсознания. Вот тогда этот «боголюбец» сам побежит прочь от Христа.
О том, что сущность Суда Христова заключается в самоопределении человека, учил св. Иоанн (Максимович), он пояснял евангельское учение о Суде следующим образом: «В евангельском повествовании перед Судией одни становятся направо, другие налево – их разделило внутреннее сознание. Само состояние души человека бросает его в ту или иную сторону, направо или налево. Чем сознательнее и настойчивее стремился человек в своей жизни к Богу, тем большая будет его радость, когда услышит слово “Приидите, благословеннии” (Мф.25:34), и, наоборот, те же слова вызовут огонь ужаса и мучения у тех, кто не хотел Его, избегал или боролся и хулил при жизни. Страшный Суд не знает свидетелей или протокольной записи. Все записано в душах человеческих, и эти записи, эти “книги” раскрываются. Все становится явным и самому себе, и состояние души человека определяет его направо или налево» (Беседа о Страшном Суде).
Если не Бог авторитарным решением определяет участь человека, а собственное состояние души влечёт его к Богу или прочь от Него, то есть надежда, что состояние души умершего язычника, совершавшего при жизни какие-то добрые дела, может способствовать самоопределению его воли, которая, возможно, выберет «правую сторону», а не «левую».
При таких представлениях о взаимосвязи добрых дел, состояния души и воли, делающей выбор к погибели или к спасению, поступок св. Григория, молившегося о Траяне, выглядит довольно-таки логично. Он молился о той душе, добрый поступок которой свидетельствовал, что она, возможно, способна совершить самоопределение к Богу, и ей надо только помочь своей молитвой – дать ощутить через молитву христианскую любовь и этой любовью, словно рукой, подтолкнуть её к Спасителю. Ведь если умерший, о которой молятся ко Христу, будет знать, что есть хотя бы один христианин, проливающий о нём слёзы, то это поможет ему в окончательном самоопределении. Во-первых, это возбудит у него ответное чувство любви к молящемуся; во-вторых, возбудит в нём чувство любви к Богу. И возможно, эта омрачённая (но не полностью омрачённая) душа способна будет сделать то, о чём говорит св. Николай Велимирович в «Молитвах на озере»:
«На маленьком участочке, который грех и болезнь у тебя еще не отняли, распрямись, душа моя. И все твои бывшие поля-владения, отнятые несуществующим, будут вновь твоими» (Святитель Николай Сербский. Избранное. Минск, 2004. С. 152).
То, что он называет «маленьким участочком», можно назвать доминантой (пользуясь терминологией Ухтомского) или просветлённым «членом» души (пользуясь терминологией Макария Египетского). Христианский поступок Траяна, вступившегося за вдову, свидетельствовал о том, что и в его душе есть этот «маленький участочек», на котором душа может «распрямиться» (доминанта, способная стать рычагом для определения воли «направо»). Оставалось только протянуть этой душе руку помощи, что и сделал св. Григорий своей молитвой.
Третий момент – ссылка на слова Исайи: «Защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите – и рассудим, говорит Господь» (Ис. 1:17-18).
Фраза «придите – и рассудим» может быть истолкована как «умрёте, явитесь на Суд, и добрый ваш поступок будет помянут на Суде и определит вашу участь». Эти слова Исайи как нельзя лучше подходят к случаю с Траяном, вступившимся за вдову в такой ситуации, когда удобнее всего ему было бы игнорировать её просьбу. Этим изречением подаётся надежда на то, что человек, совершивший подобный поступок, может быть помилован на Суде Христовом, несмотря на множество своих грехов.
Св. Василий Великий говорит, что такие поступки, как защита сироты и вдовы не просто способствуют очищению от грехов, но доставляют душе «белизну» – ту, о которой говорится в продолжении пророческой фразы: «Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю».
«Омовение производит очищение от скверны, а суд сиру и оправдание вдовицы доставляют и белизну, равную белизне снега или волны. Ибо иное и багряное может быть чистым, но не удостоиться убеления» (Св. Василий Великий. Толкование на пророка Исаию. I, 18).
Четвёртый момент – слова о. Серафима в предпоследнем предложении его комментария: «это избавление от ада». Стоит обратить внимание на то, что сам о. Серафим понял итог истории с Траяном как избавление его души из ада.
Существует мнение, что душе умершего язычника избавиться из ада совершенно невозможно, а эту молитву св. Григория за Траяна надо понимать как молитву только лишь о смягчении мучений, при том что душа так и продолжает оставаться в аду. В этом смысле говорят, что это была молитва о помиловании, но не о спасении.
Сторонники данного мнения считают, что их понимание вопроса находится в русле святоотеческой традиции, и иначе это понимать нельзя. Но, как видим, о. Серафим понимал это иначе – именно как избавление из ада. Его личный подвижнический опыт и познания в святоотеческом учении не противоречили такому пониманию. Конечно, иером. Серафим (Роуз) – не великий авторитет, но и те, кто считает, что молитва о Траяне не могла доставить ему спасения, – тоже ведь не великие авторитеты.
А как понимал эту историю св. Марк Эфесский? В Слове, которое комментирует о. Серафим (Роуз), он говорит, что святые Фекла и Григорий, молившиеся о язычниках, «исхитили их от вечного мучения». Стоит обратить внимание на слово «вечного». По учению св. Марка Эфесского, души, заключённые в аду, ещё не испытывают вечного мучения, а только ожидают его. «Ни грешники еще не восприняли вечное мучение, ни праведники – Царство, но и те и другие ожидают будущего Суда для восприятия конечного и по заслугам воздаяния, которое они уготовали себе», – говорит он (2-е Слово о чистилищном огне. § 11). Следовательно, избавление от вечного мучения для св. Марка означает избавление от мучений геенны, открывающихся после Суда Христова.
Позиция св. Марка Эфесского, допускающего возможность избавления некоторых язычников от вечного мучения, резко расходится с позицией тех, кто отрицает всякую возможность спасения для язычников, при жизни не уверовавших во Христа. Впрочем, есть одна возможность примирить эти позиции, компромиссный вариант – сказать, что Траян будет отправлен в геенну, но не будет испытывать там никакого мучения. Таким образом, он и спасён не будет, и от вечного мучения избавится. Вот только возможно ли это в принципе – навечно отправиться в геенну и не мучиться в ней? Учитывая, что одна из причин мучения заключается в самом отлучении человека от Христа, – св. Иоанн Златоуст считал это самым страшным мучением (см.: К Феодору падшему увещание 1-е. § 12).
Пятый момент – слова о. Серафима в последнем предложении его комментария: «Хотя это и редкий случай, но он дает надежду тем, чьи близкие умерли вне веры».
Чем примечательны эти простые слова? Я бы не стал заострять на них внимание, если бы не столкнулся с такой точкой зрения, по которой подобная мысль, внушающая надежду тем, чьи близкие умерли вне веры, считается недопустимой. В этом видят пагубное милосердие, подобное «милосердию» оригенизма с его апокатастасисом. Мне лично несколько человек говорили о том, что нельзя допускать никакой надежды на возможность спасения умерших вне Православной Церкви, что внушение таких надежд является грехом.
Что ж, если это грех, – буду грешить по примеру о. Серафима (Роуза) и других подвижников, страдавших этим грехом надежды (святых Николая Касаткина, Нектария Оптинского, Афанасия Сахарова), а противоположной этому греху жестокой и безнадёжной добродетелью осуждения пусть освящаются те, кому она по сердцу.
